Конфуций. Цитаты

Высказывания Конфуция

Наставник сказал: «Нет ли радости в учении и в поисках пути к совершенству? Не эти ли поиски доставляют наибольшее удовольствие своими плодами? И не столь ли радостно становится, когда приходит миг встречи с другом, вернувшимся из далекой страны? И не тот ли человек является достойным, который никогда не печалится о том, что его имя не известно людям?»
* * *
Ученик Ю Цзы сказал: «Трудно найти среди тех, кто хранит почтение к родителям и уважение к старшим членам рода, людей, способных выступить против стоящих выше по положению. Еще труднее отыскать тех, кто не испытывает недовольства стоящими выше по положению, однако готов поддержать смуту. Ведь достойный человек всегда заботится о незамутненности источника, из коего проистекает его сущность. Когда же чист этот источник, тогда верно расстилается Путь. Почтительность к родителям и уважительное отношение к старшим членам рода — в основе этого источника, из него изливается человеколюбие».
* * *
Наставник сказал: «Пока юноши живут под отцовской крышей, их первейший долг — почтение к родителям, когда же они покидают отчий дом, их долгом становится выказывание уважения к старшим, воспитание в себе искренности, которая породит к ним доверие, упражнение в человеколюбии, учение ему в обществе человеколюбивых людей. Если прилежное следование этим заповедям оставляет молодым людям еще силы, направить их должно на постижение книжного наследия».
* * *
Наставник сказал: «Если манеры достойного человека не исполнены строгости и серьезности, он не заставит других прислушаться к его словам, даже если они правдивы и учены. Человеку должно превыше всего ценить правдивость, верность и доверие, не склоняться к тем людям, чья сущность порочна, однако не должно стыдиться исправлять свои ошибки».
* * *
Ученик Цзы Цинь спросил ученика Цзы Гуна: «Посещая разные княжества, наставник узнает много сокрытого о методах управления ими. Он сам спрашивает об этом или люди с охотой делятся с ним ими?» Цзы Гун ответил: «Наставник всегда мягок и доброжелателен, почтителен, скромен и уступчив, поэтому люди охотно рассказывают ему о сокрытом. Ведь другие обычно иными способами пытаются проникнуть под покров тайны, не правда ли?»
* * *
Наставник сказал: «Для достойного человека не еда становится источником насыщения и не покой становится целью Пути. Достойный человек выказывает ум в делах и осторожность в словах. Он ищет учения у тех, кто обрел Путь, чтобы совершенствовать себя, потому что такой человек исполнен любви к учению».
* * *
Ученик Цзы Гун спросил: «Хорош ли человек, который, живя в нищете, не заискивает перед богатыми, а обретя богатство, не помыкает нищими?» Наставник ответил: «Это славный человек, но достойнее его тот, что, живя в нищете, всегда хранит веселый нрав, а обретя богатство, стремится не утратить следования ритуалу». Цзы Гун сказал: «Не об этом ли строки из «Шинзин»[1]: «Резать и полировать, вырезать и шлифовать»?» Учитель сказал: «Цзы! Ты уже готов беседовать со мной о «Шинзин». Когда я говорю тебе слово, ты уже знаешь, как его толковать».
* * *
Наставник сказал: «Если управлять людьми, обращаясь к ним с приказами, и карать за ослушание, то люди научатся уклоняться от приказов, избегать кары и утратят чувство стыда. Если же управлять людьми, обращаясь с ними человеколюбиво, и приучать их к порядку, являя собой пример достойного поведения, то люди сохранят чувство стыда и будут верны и человеколюбивы».
* * *
Наставник сказал: «Если утром познаешь истинный закон вещей, вечером ты можешь умереть в спокойствии».
* * *
Наставник сказал: «Когда мне было пятнадцать лет, мои помыслы занимало одно учение. В тридцать лет я завершил строительство основ своей сущности. Когда мне исполнилось сорок лет, я расстался с заблуждениями. В пятьдесят лет я научился слышать голос Неба, а в шестьдесят — постиг, как верно распоряжаться услышанным. В семьдесят лет мне позволительно следовать желаниям своего сердца, потому что я постиг, как не нарушить этим ритуала».
* * *
Мэн И Цзы спросил Наставника о том, что есть почтительное отношение к родителям, и услышал краткий ответ: «Не нарушай ритуала». Когда ученик Фань Чи вез Наставника на колеснице, Наставник поведал ему: «Мэн И Цзы спрашивал меня о почтительном отношении к родителям, и я ему ответил: «Не нарушай ритуала»». Ученик Фань Чи спросил Наставника: «Что это значит?» и услышал от Наставника: «При жизни родителей надлежит следовать их велениям, как предписано ритуалом. По их кончине надлежит похоронить их, согласно ритуалу, а затем совершать им жертвоприношения, блюдя ритуал».
* * *
Ученик Цзи Цинь спросил о почтении к родителям. Наставник ответил: «Часто я слышу, как почтительными называют сыновей, которые в достатке содержат своих родителей. Но ведь многие могут в холе содержать своих лошадей и собак. Разве можно измерить почтение содержанием родителей в достатке, если в таком же достатке можно содержать лошадей и собак?»
* * *
Наставник сказал: «Когда я беседовал с учеником Хуэем целыми днями, он не возражал мне ни в чем, подобно бессловесному глупцу. После того как Хуэй окончил учение и удалился от меня, я увидел, что Хуэй сам движется к совершенству. Следовательно, Хуэй не глупец».
* * *
Наставник сказал: «Достойный человек не является инструментом в руках другого человека».
* * *
Ученик Цзы Чжан учился, чтобы стать чиновником. Наставник сказал: «Для того чтобы считаться усердствующим в службе, следует внимательно слушать, но не утруждать себя размышлениями о том, что в услышанном вызывает сомнения. О том же, что полагается верным, следует высказываться с осторожностью, и тогда немного будет на тебя сетований. Следует также внимательно смотреть, но не заглядываться на то, в чем видится опасность. То же, что полагается верным, следует рассматривать осторожно, тогда нечасто тебе придется раскаиваться. Твои слова не должны вызывать сетований, твои поступки не должны будить в тебе раскаяния: вот путь усердного чиновника».
* * *
Сановник Цзи Кан Цзы спросил: «Какие усилия приведут к тому, что народ станет почтительным, верным и усердным?» Наставник ответил: «Общаясь с народом, позаботьтесь о внушительности своего вида, и тогда народ будет почитать вас. Если вы будете придерживаться сыновней почтительности по отношению к своим родителям, с любовью и заботой относиться к своим младшим братьям, то тогда народ придет к верности. Если вы будете выдвигать умелых и обучать неумелых, то тогда народ придет к усердию».
* * *
Кто-то вопросил, обращаясь к Наставнику: «Наставник, почему вы не практикуете на ниве государственного управления?» Наставник ответил: «В «Шинзин» сказано: «Сыновняя почтительность есть первое достоинство человека, а еще дружелюбие к своим братьям, которое столь же применимо в делах управления княжеством. Это будет лучшим из способов управления». И зачем же в таком случае искать места, ведь не одним только нахождением в чине измеряется участие в управлении княжеством».
* * *
Ученик Цзы Чжан спросил, можно ли знать о том, что будет через десять поколений. Наставник ответил: «Династия Инь унаследовала ритуал династии Ся. При этом мы знаем, что из прежней традиции она отринула, а что к ней добавила. Династия Чжоу унаследовала ритуал династии Инь. При этом мы знаем, что из прежней традиции она отринула, а что к ней добавила Так же узнаем мы и о том, что унаследует династия, которая будет наследовать династии Чжоу, будь это и через сто поколений».
* * *
Ученик Линь Фан спросил Наставника о постижении ритуала, и Наставник обрадовался: «Я рад глубине твоего вопроса! При совершении любого ритуала умеренность лучше излишества. При совершении же похоронных обрядов искренняя скорбь лучше их безукоризненного исполнения».
* * *
Ученик Цзы Ся спросил у Наставника: «Что означают строки: «Изысканная улыбка на прекрасном лице, прекрасные глаза ясны, простота превратилась в узоры»?», и Наставник ответил: «Простота предшествует нанесению узоров». Цзы Ся спросил: «Так же, как она предшествует ритуалу?» Наставник ответил: «Я радуюсь, Цзы Ся, ведь с тобой уже можно говорить о «Шицзин»!»
* * *
Наставник сказал: «Я могу рассказать вам о ритуале династии Ся, но не могу подтвердить это доказательствами, так как в княжестве Ци сохранилось недостаточное количество свидетельств. Я могу рассказать вам о ритуале династии Инь, но не могу подтвердить это, так как в княжестве Сун сохранилось недостаточное количество свидетельств. Так происходит потому, что письменных документов и свидетельств мудрых людей в обоих случаях недостаточно. Если бы было достаточно, то я мог бы подтвердить свои слова о ритуале династий Ся и Инь».
* * *
Советник князя Вэй Вансунь Цзя, желая намекнуть, что Наставнику следует скорее выслуживаться перед ним, чем перед самим князем, спросил у него: «Лучше кланяться очагу, чем юго-западному углу — что означает эта пословица?» И Наставник ответил: «Эта пословица неверна. Тому, кто совершил преступление перед Небом, не о чем молить его».
* * *
Войдя в Великий храм предков, Наставник расспрашивал присутствующих о храмовом действии. Кто-то ехидно заметил: «Кто это говорил, что сын уроженца Цзоу знает ритуал? Войдя в Великий храм, он спрашивает о каждом храмовом действии». Когда Наставник услышал это, он сказал: «Как раз это и есть ритуал».
* * *
Князь Дин Гун спросил: «Каким образом правитель должен относиться к своим подданным, а подданные — к правителю?» Наставник ответил: «Государь обращается с подданными, следуя ритуалу, а подданные служат правителю, не отступая от преданности».
* * *
Князь Ай Гун спросил у ученика Цзай Во об алтаре Земли, и тот ответил: «Государи династии Ся сажали у этого алтаря сосну, иньны сажали кипарисы, а чжоусны — каштаны. Поэтому народ дрожал от страха». Наставник, услышав это, возразил: «Негоже хулить уже свершившееся, негоже судить прошедшее, негоже искать виноватых в необратимом».
* * *
Наставник сказал: «О, как мало было Гуань Чжуна». Кто-то спросил: «Был ли бережлив Гуань Чжун?» Наставник ответил: «Гуань Чжун прославился тем, что имел три жены. Кроме того, он прославился тем, что у него было множество слуг, которые не исполняли несколько поручений сразу. Разве можно в такой ситуации сказать, что он был бережлив?»
* * *
Спрашивающий задал другой вопрос: «В таком случае можно ли считать, что Гуань Чжун следовал ритуалу?» Наставник ответил: «Повелитель его княжества перегородил ворота деревянным заслоном. Гуань Чжун также перегородил свои ворота деревянным заслоном. Повелитель его государства для установления дружественных отношений с другими князьями соорудил земляное возвышение. Уж если Гуань Чжун знал надлежащий ритуал, то кто, спрашивается, его не знал?»
* * *
Чиновник из пограничной стражи города И попросил аудиенции у Наставника, говоря его ученикам: «Когда достойные мужи прибывают сюда, я непременно передаю им свою просьбу о встрече с ними». Следовавшие за Наставником ученики дали этому человеку возможность увидеть Наставника. Побеседовав с Наставником, чиновник из города И вышел и сказал его ученикам: «Вас всего несколько человек, и какая беда в том, что вы не на службе в княжестве?! Беда в том, что Поднебесная давно уже утратила свой Путь, и скоро Небо возгласит о том, что ваш Наставник есть колокол, возвещающий об этом».
* * *
Наставник сказал: «Лишь тот, кто наделен человеколюбием, может должным образом и любить людей, и ненавидеть их. Тот, чья воля устремлена на человеколюбие, не творит зла».
* * *
Наставник сказал: «Люди стремятся к богатству и знатности, однако и то, и другое нельзя получить, не следуя верным Путем. Люди ненавидят бедность и униженность, но их нельзя избежать, не следуя верным Путем. Человек ли тот, кто утратил человеколюбие? Ведь достойный человеколюбив даже во время трапезы или в минуты крайней спешки, и даже во время смертельной опасности».
* * *
Наставник сказал: «Не доводилось мне видеть таких людей, что были бы одновременно человеколюбивыми и ненавидели тех, кто чурается человеколюбия. Тех, кто подлинно человеколюбив, нельзя заставить перемениться. И порицающих тех, кто чужд человеколюбию, самих нельзя заставить отречься от человеколюбия или подтолкнуть к злому поступку. Однако не встречал я и таких людей, что были бы способны все дни свои совершать поступки во имя человеколюбия. Не довелось мне увидеть тех, у кого доставало бы всегда на это сил, либо тех, кто хотел бы именно так поступать».
* * *
Наставник сказал: «Если человек подлинно достойный, его высокие поступки бескорыстны. Низкому же человеку не дано испытать желание совершить их, потому что страх за свое имущество и положение сковывает его порывы. Совершая такой поступок, достойный человек не трепещет, думая о том, что его может ждать поражение. Низкий же человек, если и осмелится на высокий поступок, то лишь тогда, когда будет уверен в будущем снисхождении к себе».
* * *
Наставник сказал: «Глупцы те, кто горюет о том, что не им досталось место на службе! Ведь немало среди них тех, кто не проливает слез о том, что не дал себе труда возмужать и заняться поиском Пути. Глупцы и те, кто горюет о том, что немногие видят их достоинства! Им следовало бы совершенствовать в себе качества, достойные прославления».
* * *
Наставник сказал: «Особенность моего Пути в том, что все в нем призвано быть единым и приводить к единому». Ученик Цзэн Цзы ничего не смог возразить на это. Когда Наставник вышел, ученики спросили Цзэн Цзы о том, как верно истолковать сказанное Наставником. И Цзэн Цзы ответил: «Наставник хотел сказать о том, что его Путь призван вести его к постижению милосердия и всепрощения, кои и есть человеколюбие».
* * *
Наставник сказан: «О многом человеку позволительно забыть, но не о днях, в кои следует почитать и чествовать отца и мать».
* * *
Наставник сказал о Гунь Чане, который некогда попал в тюрьму, отдавая за него свою дочь: «Нет у меня сомнения в праве этого человека ввести в свой дом мою дочь: он уже побывал в оковах, пусть и был невиновен».
* * *
Наставник сказал об ученике Нань Жуне, отдавая ему в жены дочь своего старшего брата: «Он непременно добьется почестей и займет подобающее своим заслугам место в княжестве, если оно не сойдет с Пути. Если же княжество утратит Путь, он сможет не заклеймить себя нечестивыми поступками и немилостью».
* * *
Кто-то сказал Наставнику: «Верно считают ученика Юня человеколюбивым, однако он не красноречив». Наставник ответил: «Уместно ли здесь говорить о красноречии? И достоинство ли в красноречии? Не случается ли так, что красноречивый человек своими рассуждениями сеет в людях недоверие? Я не знаю, человеколюбив ли Юнь, однако отсутствие красноречия нельзя отнести к его недостаткам».
* * *
Сановник Мэн Убо спросил у Наставника, достаточно ли человеколюбив ученик Цзы Лy. Наставник ответил: «Я этого не знаю». Однако время спустя Мэн Убо повторил вопрос. Наставник ответил: «Будь я управителем, я бы доверил Цзы Лу оборону княжества и дал под его начало тысячу колесниц. Но я ничего не могу сказать о его человеколюбии».
* * *
Тогда Мэн Убо спросил об ученике Цю, человеколюбив ли тот. Наставник ответил: «Будь я управителем, я мог бы передать под начало Цю город, в котором проживает тысяча семей. Смог бы он и предводительствовать родом, который может выставить сотню колесниц. Но я ничего не могу сказать о его человеколюбии».
* * *
«Человеколюбив ли тогда ученик Чи?» — вновь спросил Мэн Убо. Наставник ответил: «Будь я управителем, я поручил бы Чи облачиться в парадное одеяние и встречать моих гостей, потому что нет ему равных среди моих учеников в красноречии. Но я ничего не могу сказать о его человеколюбии».
* * *
Наставник спросил, обращаясь к ученику Цзы Гуну: «Кто из вас двоих дальше продвинулся по тропе познания, ты или брат твой Хуэй?» Цзы Гун ответил: «Я, Цзы, не тот из учеников, коего можно сравнить с Хуэем. Ведь перед взором Хуэя, когда он слушает твои наставления, открываются десять граней познания, я же, Цзы, внимая тебе, могу вглядываться лишь в одну». Наставник одобрил его: «Я рад твоему ответу. Ты постигаешь, в чем ты не равен Хуэю».
* * *
Ученик Цзай Юй уснул в то время, когда другие занимались учением. Застав его за этим, Наставник сказал: «Разве гнилое дерево можно украсить резьбой? Разве стену, которая подле отхожего места, отмоешь добела? Стоит ли нам порицать Юя?» И еще Наставник сказал: «Я полагал, беседуя с людьми, что слова их свидетельствуют о желании исполнить то, о чем они говорят. Ныне же, беседуя с людьми, я то и дело задаюсь вопросом — впрямь ли исполнят они то, о чем стремятся поведать мне. Благодаря Юю я столь изменился».
* * *
Ученик Цзы Гун спросил у Наставника: «Кун Вэнь Цзы скончался и обрел после смерти титул Просвещенного. Чем заслужил он подобный титул?» Наставник ответил: «Многие умны и многие прилежны в учении, однако только Кун Вэнь Цзы всегда задавал вопросы тем, кто званием и образованностью стоял ниже его. Не это ли есть достоинство Просвещенного?»
* * *
Наставник сказал о вельможе Цзы Чане: «Цзы Чан неукоснительно следовал Пути, и четыре его качества свидетельствовали о том: в манерах его не было небрежения к ритуалу; к тем, кто стоял выше его, он обращал свое лицо с почтением; к народу склонялся он с опекой и снисхождением; приказывал он только там, где была в том необходимость».
* * *
Наставник сказал: «Просвещенный Цзан Вэнь Чжун держал в доме большую черепаху. Капители колонн его дома ради нее имели форму горы, а бревна, поддерживающие стропила, были разрисованы изображениями трав. Значит ли это, что он был умен?»
* * *
Наставник сказал: «При виде добродетельного человека думай о том, чтобы сравняться с ним, а при виде недостойного, познавай самого себя — как бы у тебя не было таких же недостатков».
* * *
Ученик Цзы Чжан спросил у Наставника: «Министр Цзы Вэнь прославился тем, что его три раза назначали на одну и ту же должность. Никогда он не устраивал празднества по этому поводу. Однако его три раза отстраняли от этой должности, и никогда в его доме не воцарялась скорбь. Всякий раз, получив отставку, он направлялся к новому министру с отчетом о совершенном во время своего правления. Что заставляло так поступать Цзы Вэня?» Наставник ответил: «Он следовал чувству долга». Цзы Чжан тогда спросил: «Следовательно, его поступками двигало человеколюбие?» Наставник возразил: «О человеколюбии ли я вел речь?»
* * *
Цзы Чжан снова спросил: «Когда Цуй Цзы убил государя княжества Ци, Чэнь Вэнь Цзы спешно покинул свой дом и конюшню, коя гордилась сорока лошадьми, бежав из княжества. Однако в том княжестве, где он обрел пристанище, он тоже не задержался надолго, сокрушенно воскликнув: «Люди его подобны нашему сановнику Цуй Цзы». И в другом княжестве не нашлось Чэнь Вэнь Цзы приюта, потому что и там он воскликнул: «Люди этого княжества подобны нашему сановнику Цуй Цзы». Почему так поступал Чэнь Вэнь Цзы?» Наставник ответил: «Он следовал голосу правды». Цзы Чжан спросил: «Значит, этот достойный муж был человеколюбивым?» Наставник возразил: «Но ведь не о человеколюбии я вел речь».
* * *
Наставнику рассказали о том, что сановник княжества Лy Цзи Вэнь Цзы славится особой мудростью — прежде чем совершить какой-либо поступок, он трижды обдумывает его. Наставник не вознес похвалы этой мудрости: «Разве не теряет он время, совершая трижды то, что следовало бы совершить дважды?»
* * *
Наставник сказал: «Мудрым или глупым был сановник Нин У Цзы? В дни, когда княжество следовало Путем, его почитали мудрецом, но, когда княжество сходило с Пути, его поносили как глупца. Мудрость его не превосходила мудрости иных мужей, однако в глупости своей он превзошел их».
* * *
Находясь в княжестве Чэнь, Наставник сказал: «Не пришло ли время повернуть домой? Стоит ли двигаться дальше, если мои нерадивые ученики, приобретая изысканные манеры, одновременно холят в себе несдержанность и нерадивость? Стоит ли вести их дальше, если я уже не могу управлять ими?»
* * *
Наставник сказал: «Витиеватая речь, сладкая внешность, чрезмерная угодливость — вот три качества человеческих, которые мудрец княжества Лy Цзо Цюмин называет порочными. И я рад, что сам вижу в них порок. Затаить в сердце злобу, но скрыть ее под угодливостью — и это Цзо Цюмин почитал пороком. Я тоже отворачиваюсь с негодованием от этого порока».
* * *
Ученики Янь Юань и Цзы Лу расположились подле Наставника, ведя с ним беседу. Наставник предложил им: «Пусть каждый из вас расскажет о своих желаниях». Цзы Лу сказал: «Я бы хотел, чтобы мои друзья знали о том, что они могут воспользоваться моими колесницами, лошадьми и халатами на меху без опаски, что я рассержусь на них, если они их испортят». Янь Юань сказал: «Я хотел бы научиться не кичиться своими достоинствами и сдержанно говорить о своих успехах». Цзы Лу сказал: «А теперь мы хотели бы услышать о желаниях Наставника». Наставник сказал: «Я хочу, чтобы старики могли доживать свою жизнь спокойно, чтобы друзья могли довериться друг другу и чтобы малые дети были окружены заботой».
* * *
Конфуций сказал: «В службе своим родителям, где должно намеком увещевай их, но видя, что они не следуют намеку, будь почтителен и не противоречив. Если же тебе пришлось трудиться — не ропщи».
* * *
Наставник сказал: «Пока родители живы, не отлучайся далеко, а если придется уехать, сделай так, чтобы они не беспокоились: место пребывания непременно должно быть известно».
* * *
Наставник сказал: «Полагаю, что Юн достоин сидеть лицом к югу». И ученик Чжун Гун спросил Наставника о том, может ли тот сказать подобное о Цзы-сан Бо Цзы, и Наставник ответил: «Он тоже мог бы сидеть лицом к югу, его разум отворачивается от мелочного». Тогда Чжун Гун спросил: «Когда человек, пребывая на покое, хранит мудрость, а вернувшись к делам, отворачивается от мелочного, разве нельзя доверить ему управление? Но, если он откладывает в сторону мудрость, находясь на покое, и обращается к мелочам, совершая поступки, не окажется ли пагубным его легкомыслие?» Наставник ответил: «Юн, ты размышляешь верно».
* * *
Наставник сказал: «Человек от рождения прямодушен и если потом, став лжецом, остается цел, то это лишь по счастливой случайности».
* * *
Ученик Цзы Хуа получил повеление отправиться послом в княжество Ци. Заботясь о его матери, ученик Жань Цзы пришел к Наставнику просить немного риса для старой женщины. Наставник сказал: «Дай ей один фу». Жань Цзы сказал, что этого мало. Наставник согласился: «Дай ей один юй». Но Жань Цзы почел и это недостаточным и взял для матери Цзы Хуа пять бинов. Наставник упрекнул Жань Цзы: «Но разве не видел ты, как Цзы Хуа отправляется в княжество Ци, восседая на откормленных лошадях, кутаясь в дорогих и прочных меховых одеждах? Почему же твое милосердие направляется на то, чтобы помогать не нуждающимся, а имущим?»
* * *
Юаню Сы, своему управляющему, Наставник назначил содержание в 900 мер зерна. Не имея в нем потребности, Юань Сы отказался. Наставник укорил его: «Не дурно ли заботиться об одном только себе? Разве не принял бы достойный человек это зерно с благодарностью, чтобы раздать его своим бедствующим соседям?»
* * *
Наставник отозвался о своем ученике Чжун Гуне, чей отец имел дурную славу: «Теленок хоть и от пестрого быка, огненно-рыжий и с хорошими рогами. Хотя его и не захотели использовать для жертвы, но разве горы и духи отвергли бы его?»
* * *
О другом своем воспитаннике Наставник сказал: «Потому я выделил среди вас Хуэя, что его сердце подолгу было воспламенено человеколюбием и его добрые поступки не были мимолетными. У вас же, прочих, человеколюбие в сердце мимолетно, а добрый поступок не столь длителен, чтобы потребовались на него хотя бы сутки».
* * *
Вельможа Цзи Кан Цзы спросил Наставника о готовности ученика Чжун Юня к получению места. Наставник ответил: «Решительность Юня — то, что дает ему основание просить места». Тогда Цзи Кан Цзы вновь спросил: «А Цзы приготовлен уже, чтобы получить место?» Наставник ответил: «Проницательность Цзы дает ему право просить о месте». И вновь спросил Цзи Кан Цзы: «А Цю приготовился уже занять место?» Наставник ответил: «Способности Цю делают его пригодным занять место».
* * *
Господин Цзи объявил о своем намерении назначить сановника Минь Цзы Цяня управляющим в земли Би. Минь Цзы Цянь, не желая служить, считая правление господина Цзи незаконным, ответил посланнику: «Не преступая своего почтения, был бы рад услышать о вашем отказе от этого намерения. Но если же он опять будет призывать меня, то придется перебраться в верховья реки Вэнь (которая протекала в пределах царства Ци)».
* * *
Наставник сказал: «Если не находишься на государственной службе, нечего думать о государственных делах».
* * *
Высказываясь о Юе, Наставник говорил: «В нем я не могу найти никакого недостатка. Он употреблял скудную пищу, но в высшей степени был почтителен к духам; обыкновенное платье было у него плохое, но ритуальные одежды отличались необыкновенною красотою и богатством; дворцовые комнаты его были низкие, но зато он делал все, чтобы отвести воды потоп от земли. Да, в Юе я не вижу порока».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж скорбит, понимая, что после смерти его имя не будет прославлено — потому что он не сделал ничего, заслуживающего прославления».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж ищет причины неудач в себе, а низкий человек ищет причины неудач в окружающих».
* * *
Цзы Гун хотел отменить принесение в жертву живого барана в храме в начале каждого месяца. На это Наставник заметил: «Тебе жаль барана, а мне жаль этот ритуал».
* * *
Наставник сказал: «То место прекрасно, в котором обитает человеколюбие. Если при выборе места мы не будем селиться там, где царит любовь к человеку, то откуда можем набраться ума?»
* * *
Наставник сказан Цзы Ся: «Тебе следует быть ученым подобно благородному мужу и не подобно низкому человеку».
* * *
Фань Чи спрашивал у Наставника о том, что надобно разуметь под названием «знающий». Конфуций сказал: «Того, кто обращает внимание на человеческие законы, кто почитает духов, того можно назвать знающим». Фань Чи спросил: «А что же такое человеколюбие?» Наставник отвечал: «Человеколюбивый тот, кто прежде предпочтет испытать трудности, а затем получить воздаяние. В этом состоит человеколюбие».
* * *
Наставник сказал: «Знающий находит удовольствие в потоках воды, видя в ней, вечно текущей, неустанную и никогда не знающую покоя силу ума в его стремлении к познанию истины; тогда как человеколюбивый любит горы, находя в них символ постоянства и незыблемости тех непреложных и неизменных основ, из которых вытекает человеколюбие».
* * *
Наставник сказал: «О Великом Первенце можно сказать только то, что он в высшей степени добродетелен. Трижды отказывался он от трона в Поднебесной. Народ не смог подыскать соответствующих слов, дабы прославить его».
* * *
Наставник сказал: «Почтительность без ритуала приводит к трусости; осторожность без ритуала приводит к боязливости; храбрость приводит к смутам, а прямота к запальчивости. Когда вельможа крепко привязан к родным, то народ проникается его человеколюбием; когда он не оставляет старых друзей, то народ не бывает».
* * *
Наставник сказал: «Следует воодушевляться стихами, опираться на правила и совершенствоваться музыкой».
* * *
Наставник сказал: «Можно заставить простых людей повиноваться, но нельзя заставить понимать почему».
* * *
Наставник сказал: «Когда люди ценят отвагу и ненавидят бедность, это часто приводит к бунту; когда они ненавидят людей, лишенных человеколюбия, это тоже может привести к бунту».
* * *
Наставник сказал: «Искренне веруй и люби учиться, храни до смерти свои убеждения и совершенствуй свой путь. Не посещай место, где неспокойно; не живи там, где бунтуют. Когда в мире царит спокойствие, будь на виду; если же в толпе нет спокойствия, не показывайся. Стыдись быть бедным и незнатным, когда страна управляется достойно; стыдись быть знатным и богатым, когда в стране беспорядки».
* * *
Наставник сказал: «Радостно мне всегда взирать на Хуэя! Все его богатство — корзинка для еды, тыква-горлянка для питья да домик в дальнем переулке, где Хуэй предается размышлениям. Однако же вижу я людей, пребывающих в достатке и сытости, но как озабочены их лица! Хуэй же всегда доволен и светел. Разве не мудро устроился Хуэй?»
* * *
Наставник сказал: «Если, достигнув истины, мы не в состоянии будем хранить ее, опираясь на человеколюбие, то люди не будут уважать нас. Но если и истина достигнута, и мы сможем хранить ее при помощи человеколюбия, и будем управлять с благородством, но не будем вдохновлять людей ритуалами, то это нехорошо».
* * *
Наставник сказал: «Тот, кто одарен добродетелями, без сомнения, обладает и даром красноречия, но обладающий даром красноречия не всегда одарен добродетелями; человеколюбивый обладает мужеством, но мужество не всегда идет под руку с человеколюбием».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж может быть не человеколюбив — случается всякое; но чтобы низкий человек был человеколюбивым — этому не бывать».
* * *
Наставник сказал: «Я не отказал бы в учении даже тому, кто принес в качестве оплаты связку сушеного мяса».
* * *
Цзы-лу спросил: «Если бы Вы предводительствовали армией, то кого бы Вы взяли с собой?» Наставник сказал: «Я не взял бы с собой того, кто готов броситься на тигра с голыми руками, пуститься вплавь по реке без лодки, или того, кто умирает без сожаления. Я взял бы непременно того, кто чрезвычайно осторожен и, любя действовать обдуманно, достигает успеха».
* * *
Наставник сказал: «Есть простую пищу, пить родниковую воду, спать, подложив локоть под голову, — в этом я нахожу удовольствие. Богатство и знатность, полученные нечестно, для меня подобны облакам, плывущим по небу».
* * *
Наставник сказал: «Я не рождался со знаниями, а обрел их настойчивостью. Я получил их благодаря любви к древности и усердию в учебе».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж безмятежен и свободен, а мелкий человек пребывает в постоянной скорби».
* * *
Своему ученику Цзы Лу Наставник сказал: «Научить ли тебя знанию, Ю? Что знаешь, то и говори, что знаешь; а чего не знаешь, то и признавайся, что не знаешь. Это-то и есть знание».
* * *
Наставник сказал: «Приносить жертвы не своему демону — это лесть; знать свой долг и не выполнять его — это трусость».
* * *
Наставник сказал: «При стрельбе из лука суть соревнования не в том, чтобы пронзить мишень, а чтобы вообще попасть в нее, так как силы не у всех одинаковы. Это древнее правило состязания».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж держит себя в строгости, но не устраивает споров с людьми, он может жить в согласии со всеми, но не вступит ни с кем в сговор».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж никогда не рекомендует людей из-за их хороших слов и никогда не отвергает хороших слов из-за недостойных людей».
* * *
Цзы Гун спросил: «Есть ли слово, с которым можно пройти всю свою жизнь?» Наставник сказал: «Да. Это — сострадание; чего сам не желаешь, того не делай другим».
* * *
Наставник сказал: «Льстивые речи вредят добродетели. Нетерпение же человека вредит большим замыслам».
* * *
Наставник сказал: «Когда ненавидят одного, непременно нужно исследовать, действительно ли он заслуживает ненависти; когда все любят одного, это также непременно нужно исследовать».
* * *
Наставник сказал: «Когда, совершив ошибку, не исправил ее, — тогда ты действительно совершил ошибку».
* * *
Наставник сказал: «Для людей человеколюбие более необходимо, чем вода и огонь. Я видел, как многие, попадая в воду и огонь, погибали. Но никогда люди, следуя человеколюбию, не погибали на моих глазах».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж будет прямодушен и непоколебим, но не будет упрям».
* * *
Наставник сказал: «От твоего слова требуется только быть понятым».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж стыдится говорить, но неумеренно действует».
* * *
Наставник сказал: «У благородного мужа есть три правила, которые я не могу осуществить. Обладая человеколюбием, он не ведает печали; обладая мудростью, он не ведает сомнений; обладая смелостью смелым, он не ведает страха». Цзы Гун сказал: «Это то, что учитель говорил о себе».
* * *
Наставник сказал: «Доброго коня хвалят не за силу, а за его качества».
* * *
Кто-то спросил Наставника: «Правильно ли воздаять добром зло?» Наставник ответил: «Чем же отвечать на добро? Нет, на зло надо воздаять справедливостью, а добром — на добро».
* * *
Наставник сказал: «Люди, что следуют в своем пути разными дорогами, не смогут найти общего языка».
* * *
Наставник сказал: «Ох! Я не встречал того мужа, кто мог бы, заметив свои ошибки, быть честным к себе, осудить себя в душе».
* * *
Наставник сказал: «Ритуалы требуют шапки из конопли. Но теперь изготовляют из шелка — так сходнее, и я следую этому. В соответствии с ритуалом государя следует приветствовать у входа в залу. Нынче приветствуют после входа. Это — оскорбительно, и потому, хотя это будет вопреки всем, я буду кланяться у входа».
* * *
Наставник сказал: «Обладаю ли я знаниями? Нет, во мне нет знания, но когда простой человек спросит у меня совета, я разберу его дело со всех сторон, обрету знание и растолкую ему».
* * *
Наставник сказал: «Почитай за главное в людях преданность и искренность, не имей дел с неподобными себе; не бойся исправлять и признавать свои ошибки».
* * *
Наставник сказал: «Только в заморозки узнаешь, что кипарис и сосна среди всех дерев роняют иглы последними. Так и благородный муж познается только в несчастье, потому что и тогда не отступает от своих правил».
* * *
Наставник сказал: «Умного не ввести в заблуждение, человеколюбивый не предается печали, мужественный не испытывает страха».
* * *
Кун-цзы сказал: «Если благородный муж не степенен, то не может внушать уважения у людей, потому что наружная легкость доказывает отсутствие фундаментальности внутренней. Главное для мужа — преданность и верность».
* * *
Луский князь Ай Гун спросил Кун-цзы: «Платье, которое на вас, Наставник, это, наверное, особенное одеяние ученого?» Наставник ответил ему так: «Я родом из царства Лу и потому ношу платье с широкими рукавами, а долгие годы жил в царстве Сун и потому ношу головной убор светлого мужа. Я слыхал, что мудрость благородного мужа должна быть всеобъемлющей, платье же должно быть таким, какое принято носить в народе. Не знаю, что это такое — платье ученого».
* * *
Наставник сказал: «Не следует ни мгновения беспокоиться о том, что люди тебя не знают, лучше беспокойся о том, что ты совсем не знаешь людей и не можешь различить хорошего и дурного».
* * *
Цзы Гун спросил: «Каков из себя благородный муж?» Наставник отвечал: «Тот, кто предшествует своим словам делом и уже после последует делу словом».
* * *
Наставник сказал: «Человек прочитает весь «Шицзнн», а поступит на службу, так не поймет ничего; отошлют его в чужое государство, а он не в ответе за него. Хотя он и знает триста стихов, но какая от этого ему польза?»
* * *
Цзы Лу спросил: «В чем состоит правление?» Наставник отвечал: «Будь примером своему народу и трудись для него беспрестанно». Цзы Лу попросил разъяснить эти слова и Наставник отвечал: «Не ленись».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж спокоен, но не горделив, подлый человек горделив, но беспокоен».
* * *
Шэ Гун в разговоре сказал Наставнику: «У нас в деревне жил прямодушный человек; его отец унес барана, а сын засвидетельствовал против него». Конфуций сказал: «Наши прямодушные отличаются от этого: отец прикрывает сына, а тот — отца; это наше прямодушие».
* * *
Цзы Ся, ставший правителем города в Лу, спросил о правлении. Наставник ответил: «Не торопись, гонясь за малой выгодой; если будешь торопиться — не сможешь постигнуть суть дела, если будешь видеть малую выгоду, не увидишь большой».
* * *
Наставник сказал: «Ежели кто может править себя, то почему он не может править государством? А если не можешь исправить себя, как тебе править других людей?»
* * *
Наставник сказал: «Послать в бой необученный народ — значит бросить его понапрасну на погибель».
* * *
Конфуций сказал: «Расточительный — непокорен; бережливый — скареден; уж лучше быть скаредным, чем непокорным».
* * *
Сы Бай спросил: «Знает ли князь Чжао Гун ритуал?» Наставник сказал: «Знает». Когда Конфуций удалился, Сы Бай поклонился Ума Ци и сказал ему: «Я слышал, что благородный муж беспристрастен; но ведь и он проявляет пристрастие! Князь, взяв жену в уделе У — однофамильном с ним уделе — и назвал ее: У Мэн-цзы (первая госпожа из У). Так уж после этого, если князь знает ритуал, кто же не знает ритуала!» Ума Ци сказал об этом Конфуцию, который произнес: «Как я счастлив! Ежели сделаю ошибку, люди непременно узнают!»
* * *
Наставник сказал: «Что добродетели не украшаются, изучаемое не развивается, услыхав истину, не могу исправиться, нехорошее не могу переменить — вот о чем я беспокоюсь!»
* * *
Наставник сказал: «Службу Государю с выполнением всех ритуалов считают лестью».
* * *
Наставник сказал: «Когда Государь не великодушен, при исполнении церемоний невнимателен, впавши в траур, не печален, — как ему быть примером?»
* * *
Наставник сказал: «Князь Цзинь Гун имел лошадей тысячу четверок, но в день смерти народ не нашел ни одной добродетели, чтоб прославить его; Бо И и Шу Ци голодали под горой Шоу Ян, народ доныне восхваляет их. Вот что значит судят не по богатству, а по достоинству!»
* * *
Наставник сказал: «Прислуживание благородному мужу имеет три погрешности: слову еще не настало время, а уже говорить — называется торопливостью; слову уже настало время, а не говорить — называется скрытностью; не видя еще выражения лица его, и говорить — называется слепотой».
* * *
Наставник сказал: «Есть полезных три друга и вредных три друга. Друг прямодушный, друг искренний, друг много наслышанный — полезны; друг пристрастный, льстивый друг, краснобай — вредны».
* * *
Цзы Гун спросил: «В чем состоит дружба?» Наставник сказал: «С преданностью увещевай и добром руководи. Если тебя не слушают, то остановись, не срами себя».
* * *
Цзы Канцзы, спрашивая о правлении у Наставника, сказал: «Если убивать беспутных, чтобы люди подошли к пути, то каково?» Наставник с почтением отвечал: «Ты, господин, управляешь, к чему же нужно убивать? Если ты желаешь быть добрым, то и народ будет добр. Благородного мужа добродетель то же, что ветер, подлого человека добродетель — трава; ветер непременно склонит траву».
* * *
Наставник сказал: «Слушать тяжбы я так же могу, как и другие. Уж что непременно нужно, так разве, чтобы не было тяжб».
* * *
Князь Цзин Гун спросил о правлении у Наставника. Тот отвечал с почтением: «Государю следует быть государем, чиновнику — чиновником, отцу — отцом, а сыну — сыном». Гун сказал: «Прекрасно, если не будет Государь — Государем, чиновники — чиновниками, отец — отцом, сын — сыном, то хотя бы был и хлеб, как мне можно его есть?»
* * *
Вэйский вельможа сказал: «Если благородный муж не будет искажать природу, то и довольно; Зачем познание?» Цзы Гун сказал: «Жалко, что ты, господин, так говоришь о благородном муже, но если слово сорвалось, то четверкой не догонишь языка. А я скажу тебе: украшение — то же, что натуральность, натуральность — то же, что украшение. Кожа тигра или барса с обритой шерстью — то же, что шкура собаки или барана».
* * *
Лю Ся Хуэй, занимая должность судьи, трижды уходит в отставку; некто сказал: «Разве вы не можете пойди служить в другое царство?» Тот ответил: «Если служить людям правдою, то где же не уволят трижды? Если служить людям кривдою, то надо ль будет покидать царство отца и матери».
* * *
Цзэн Цзы сказал: «Я слышал от Наставника, что люди, которые до сих пор не проявили себя и не нашли своей дороги, сделают это непременно в трауре по родителям».
* * *
Наставник сказал: «Служа Государю, будь прежде всего внимателен к возложенной на тебя должности, а после — к достатку».
* * *
Наставник сказал: «Благородный муж может иногда не ведать малого, но может принять большое, подлый человек не может большого принять, но знает малое».
* * *
Наставник сказал: «Благородного мужа заботит истина, а не пища; земледелие может не дать довольство; учение может дать довольство; но благородный муж ищет истину, а не довольство».
* * *
Наставник сказал: «Человек, не думающий о далеком, непременно будет вскорости скорбен».
* * *
Наставник сказал: «С каким человеком можешь говорить, но не говоришь — теряешь человека. С каким нельзя говорить, но говоришь с ним — теряешь слова. Знающий не теряет человека, не теряет слов».
* * *
Наставник сказал: «Учись, как будто не достигнешь предмета учения, как будто боишься потерять его».
* * *
Вельможа Тай Цзай спросил у Цзы Гуна: «Совершенномудрый ли Наставник? Отчего у него столько способностей?» Цзы Гун отвечал: «Небо допустило его приблизиться к мудрости и даровало ему много способностей». Наставник, услыхав это, сказал: «Тай Цзай знает меня! Я в малолетстве жил в низком состоянии, потому и много узнал много низких занятий. Благородный муж должен ли знать много? Нет, не должен».
* * *
Наставник говорил о себе: «Я не был призван на государственную службу, потому и отличился в искусствах».
* * *
Во время тяжелой болезни Наставника тяжко заболел, его ученик Цзы Лy отправил своего ученика быть при нем слугой — Конфуций прежде служил, потому и имел право на личного слугу; между тем болезнь облегчилась, и Наставник сказал: «Давно уж Цзы Jly лицемерит: не имея слуг и делая вид, что имею, кого я обману? Обману ли Небо? Сверх того, вместо того, чтобы умереть на руках слуги, я предпочту умереть на руках своих учеников — и притом, хотя у меня не будет пышных похорон, я не умру, как безвестный странник!»
* * *
Ученик Цзы Гун сказал: «Положим, что у нас есть прекрасная драгоценная яшма, положить ли ее в ящик и спрятать или искать хорошей цены и продать?» Наставник ответил: «Продать, продать! Я ожидаю цены».
* * *
Когда Наставник хотел поселиться между девятью инородцами, жившими на берегу моря, некто заметил: «Там царит невежество, как можно там жить?» Наставник сказал: «Как может царить невежество там, где будет жить благородный муж?»
* * *
Наставник сказал: «Вне дома следует служить князьям и вельможам; в доме следует служить отцу и братьям; в похоронных делах не следует пренебрегать тщательным ритуалом, не следует терять голову от вина. Что из этого во мне есть?!»
* * *
Наставник, стоя у реки, сказал: «Уходящее время, подобно этому течению реки, которое не останавливается ни днем, ни ночью».
* * *
Наставник сказал: «Я еще не видал, чтобы кто любил добродетель так, как любит сладострастие».
* * *
Наставник сказал об учении: «Бывают стебли без цветов, бывают и цветы, не приносящие плода».
* * *
Наставник сказал: «Молодое поколение может питать наши надежды; в будущем они могут быть не хуже нас, как знать? Но тот, кто прожил полвека и не знал науки, тот не заслуживает надежд».
* * *
Когда сгорела конюшня, Наставник, воротившись из дворца, сказал: «Не погиб ли кто из людей?» О лошадях он так и не справился.
* * *
Когда Кан Цзы подарил Наставнику лекарство, то он принял его с поклоном, вместо того, чтобы, как следовало из учтивости, отведать немного, и сказал: «Я еще не знаю свойств сего лекарства и потому не смею его отведать».
Примечания
1
«Шинзин» («Книга песен») — один из древнейших памятников китайской литературы, включенный в канонический сборник конфуцианских текстов У-цзин. Является уникальным в своем роде источником информации об идеологии, этике, языке и традициях в различных регионах Древнего Китая.

Конфуций, А. К. Рахманова