Неисчерпаемый источник

Жила себе как-то в одном лесу ворожея; умела она заговаривать, умела болезни из тела изгонять да на сухие леса посылать. Ещё была она великой знахаркой — знала всевозможное зелье.
Обычно больных, которые шли к ней из окрестных мест и сёл, никогда не было в недостатке. И всех она гостеприимно принимала, всем помощь оказывала, никому не отказывала. Одному, бывало, скажет: «Это у тебя гнев кровь портит», — другому: «Это у тебя от злости болят кости», — третьему: «Это у тебя от того грыжа, что ты медведя на плечах носишь. Вот я дам тебе лекарств, он и убежит. И станет тебе на сердце легонько и веселёхонько».
Так-то: у самой на лице лето, и людям радость-здоровье возвращала. И всё, бывало, с песней делает:
Ой, детки, детки, лазоревые цветики!
Прошепчу приговор
К целебному корню,
Пробужу здоровьечко,
Верну светлое времечко!
У меня сердечко
Во всякий час весёленькое,
К скорой помощи готовенькое.
Я старушка гожая да ладная,
Дам каждому недугому раду.
Если спрашивал кто: «Что тебе дать за твоё лечение?» — она и тут, бывало, песенку споёт:
«А я баба-шепотуха,
Нет сапожек и тулупа,
По песочку ходить,
Чтобы пятки не побить».
И люди, которым она отсрочила отход в мир иной, с благодарностью несли ей кто одежду, кто буханку белого хлеба… что у кого было, тем и благодарили.
Но с каких-то пор, заметив бабушкину щедрость, люди стали платить ей обещаниями, мол, когда-нибудь чем-нибудь отблагодарят.
— Ходите здоровыми, мои дорогие! — только и скажет, бывало, бабушка.
Пятьдесят лет занималась она лечением. И за это время ни одному из обещальников не напомнила она про его должок. Бывали такие, которые высказывали ворожее:
— Ну как же ты не замечаешь неискренних, нечестных, бессовестных, обманывающих? Ты людям помагаешь избавиться от болезней и почти ничего от них взамен не получаешь. И вот тебе: они здоровеют да богатеют, а ты как была бедной, так бедной и осталась. Потому и говорят в народе: «Хлеб дурака — в животе умного».
Она им на это отвечала:
— Люди как люди, лишь бы мы были добрыми. Чего жалеть козе лес — пусть ест. Как конь готов к преодолению долгих этапов, так и я готова к скорой помощи. А что до бедности… если уж не умерла в пелёнках, то в сарафане не погибну.
Через несколько лет, на Зелёные Святки, случилось вот что: пришли к лесу-пралесу люди целой громадой, чтоб все же воздать бабушке-ладушке честь. Три воза разных подарков везут, праздничную песню поют:
«Мы к бабушке идём,
Подарки везём:
Житные, пшеничные,
Перед Богом величные!»
Вдруг слышат:
— Налетели кукушки, что меня не забыли, а я уж умерла, да вот гляжу…
Что такое?! Откуда речь доносится? И давай скоренько к бабиному двору. А возле самых ворот так и застыли от удивления… Им навстречу выезжают со двора сани разукрашенные, турами запряжённые, хвоею устеленные. На саночках мёртвая ведунья лежит. Над её головой разные птицы кружат. А за санями зверей — тьма! Один за другим, один за другим — целая стая. И кого там только нет: и медведи, и кабаны, и волки, и зайцы, и лисицы… кажется, весь лес пришёл попрощаться со знахаркой.
Звери идут, куда сами знают, а люди — за ними.
Только меж трёх гор остановились. Олени рогами яму вырыли, жаворонки мелкими цветочками могилу укрыли, волки мёртвое тело опустили, белки хвостами землю засыпали, медведи дорогим камнем накатили. И только они бабушку похоронили, как пошёл дождь.
Обрадовались тут люди, так как есть такое поверье: если дождь идёт на Зелёные Святки, значит, будут большие достатки. Обрадовались и быстренько удалились. А звери… ещё неделю возле могилы простояли.