Кобзарь и кобза

Давно это случилось, в забытые времена.
В одном из полтавских сёл гарцевал конём по улочке местный богач. И заметил он вдруг, как со двора по левую руку начало литься какое-то сияние, а потом увидел дивчину, которая брала из колодца воду. Она сияла красотой, будто ясный месяц, что льёт приятные глазу прохладные лучи. Лицо красавицы походило на раскрытую лилию; двигалась она плавно, будто лебёдушка; исходили от неё запахи красочного луга, и вся она, казалось, была богиней — покровительницей весенних гуляний. И, видя эту восхитительную, способную возбудить и самого Леля красавицу, богач даже пустил слюни от удовольствия. «Кто она? Это же самая совершенная красота, которая когда-либо выходила из-под рук Творца!» — воскликнул воспламенившийся порывом явившейся любви богач и перескочил конём через ворота.
Дивчина испугалась лихача, бросила вёдра и забежала в хату. И вышли из хаты встретить неожиданного гостя старенькие родители.
— Отдайте за меня вашу дочку-голубку, — сказал им без меры богатый. — Дам за неё столько денег, что хватит вам и век свой безбедно дожить, ещё и остальных детишек поднять.
Родители согласились.
Через неделю сыграли пышную свадьбу. Отвели молодых в комору. Приблизился богатей со страстным желанием обнять избранницу, а дивчина — вот те раз! — вмиг превратилась в безобразную, побитую оспой старуху. Отпрянул — она снова превратилась в красавицу. Он снова к ней — всё повторилось. Испугался человек, позвал родичей. А они как увидели такое, давай его в один голос учить: «Это ведьма. Немедленно отвези её к родителям и забери деньги».
Схватил он бедненькую за руку, выволок голую во двор, а со двора на улицу.
Проходил по той улице какой-то милосердный странник. Дивчина, чья красота была дивом света и казалась воплощением волшебной силы, ища защиты, метнулась и прижалась к его груди. А он заволновался вдруг, как луговые травы в тот миг, когда набежит ветер, обнял красавицу и сказал богачу:
— Отдай её мне.
A тот ему:
— Как это — отдай?! Я за неё родителям кучу денег заплатил.
А добросердный ему:
— Я, — говорит, — сегодня своё имение продал и нёс деньги на монастырь, так вот возьми за красавицу.
Денег было немало. Обрадовался богач и согласился на торг. Только сказал:
— Не могу я смириться с мыслью, что ты ежедневно будешь любоваться красотой той, чьё тело сияет будто золото.
— И что?
— Последнее условие. Так и быть, продам тебе её, если ты согласишься, чтобы мои слуги выкололи тебе глаза.
— Согласен я и на это, — решительно сказал богомол.
«Гибнет век, время течёт, и волосы серебрит…» Прошло немало лет с того дня, как богач продал божественной красоты дивчину. И с тех пор его сердце не покидала ни на миг тревога, что бы он ни делал.
Как-то летом поехал он на ярмарку торговать. Слышит вдруг — где-то возле ворот музыка звучит и сбегаются отовсюду к источнику чудесных звуков люди. «Дай, — думает себе богач, — и я посмотрю, что там такое». Приложив немало усилий, протолкался сквозь толпу. Смотрит — сидит на табуреточке слепой музыкант; на нём сорочка-вышиванка белая, на коленях музыкальный инструмент — чудо-кобза, а от неё — сияние волшебное исходит, будто утренняя заря улыбается. Звенит богопевчая кобза, а кобзарь бодренько поёт, прогоняет отчаянье, жалость развеивает.
Пока тот играл да пел, присмотрелся богач к музыканту и… да-да, он не ошибся! Перед ним сидел неожиданный покупатель чардивчины. Как только музыка стихла, богач подошёл к кобзарю и несмело заговорил:
— Я узнал тебя. Узнаёшь ли и ты меня?
— Да, — сказал кобзарь, — узнал я твой голос. Как поживаешь?
— Лучше не спрашивай, — горько-тяжко вздохнул богач. — С того самого дня, как отпустил я от себя волшебную пташку, кошки скребут у меня на душе и на сердце горько, и не могу я найти покоя.
Смахнув рукавом со щеки скупую мужскую слезу, он вдруг спросил:
— А где же та, что затмевала своим сиянием целый свет?
— А ты и не догадываешься?
— Нет.
— Вот она, — кобзарь нежно провёл ладонью по струнам кобзы.
— Продай её мне! — взмолился богач. — Отдам тебе за неё всё, что имею.
— Кобза принадлежит тому, кто умеет на ней играть, — ответил слепой музыкант. — Это не собственность, это сама любовь. Умеешь играть — бери. Ведь произошла божественная встреча, и уже никто не в силах нас разлучить. Я — половина, кобза — половина; наше единение творит музыку, песню, любовь. Если ты настаиваешь, можешь взять её, но это уже будет мёртвая кобза, а я буду мёртвым кобзарём.
Ничего не ответил ему богач. Смущённый, он отошёл. А чудный музыкант заиграл на кобзе, и запел он новую песню, прославляя божественное чувство.