Понимание судьбы

Когда Аму и Мен, как им показалось, уединились, хотя неподалёку скрывались несколько любопытствующих, мудрецы принялись сверять свои мысли.
Мен задал вопрос, что собеседник думает о судьбе.
— Во время странствий, — начал Аму, — мне пришлось столкнуться с самыми разными о ней представлениями. Одни верили в слепую судьбу, творившую наудачу, не разбирая. Другие — в судьбу, имевшую любимчиков, но непостоянную, и стремились её задобрить. Третьи именовали её «Необходимостью», иначе — «Предопределением», неведомым людям, которым остаётся лишь догадываться о нём и строить предположения, каков его смысл.
Слушая, Мен качал головой, соглашаясь.
— При этом, — продолжил Аму, — дар человека тоже определяет его участь, и получается, что своя судьба есть у каждого. Наличие предначертанного как будто предполагает отсутствие воли изменить её. Однако всем известно, что и дар свой реализует не каждый, не следуя, выходит, судьбе!
Мен перестал качать головой. Лицо его было по-прежнему непроницаемо.
— Очевидно, великую судьбу нужно заслужить. Так как люди отличны дарами, полученными при рождении, а также их силой, то любому приходится биться за свою долю. — Здесь Аму сделал паузу. — Выходит, она даётся и не даётся человеку. Но так как судьба неведома, то утверждать о ней можно всё, что угодно, назвав, в конечном счёте, таковой то, что получится.
Мен кивнул.
— Поэтому возникают сразу два вопроса: стоит ли называть это судьбой, а если да, то в чём тогда проявляется свобода воли? В разрешении осуществить, если силёнок хватит и повезёт, то, что предназначено? Но возможно ведь и иное: отказ от своей судьбы. И не обязательно это должна быть жертва в пользу кого-то. Достаточно обычной нерешительности или лени. Всё это мне представляется нечестной игрой, если её кто-то затеял (а разве Небо ведёт нечестные игры?) или неверным ходом мыслей тех, кто пытается рассуждать о вещах, до которых мы не доросли.
И Аму замолчал, давая высказаться Мену. Тот слегка поклонился, одобряя услышанное:
— Ты столь подробно разобрал вопрос, что добавлю только одно. Мне всегда казалось, что на судьбу кивали, желая переложить ответственность. А таких большинство, и, следовательно, понятие «судьбы» столь же бессмысленно, сколь популярно и… бессмертно.
— Ты совершенно прав, Мен, — заключил Аму. — Особенно, если посмотреть кому больше по нраву судьба слепая, кому — непостоянная, которую можно задобрить, а кому — решающая всё за всех, о чём те и не догадываются. Выбор их говорит не о характеристиках судьбы, но о самих выбирающих.
И он тоже слегка поклонился, давая понять, что в этом вопросе у них нет возражений.