История о человеке, который прожил триста лет

Деловая притча от Сергея Занина


Однажды Советник рассказал ученикам поистине удивительную историю.
Жил когда-то человек, который не желал мириться с краткостью своего земного существования. Как-то раз он сказал своему лучшему другу:
— Я намерен прожить триста лет. Да-да, я не шучу! Мне просто необходимо прожить триста лет. Посуди сам. Сейчас мне двадцать пять, и я владелец маленькой торговой фирмы. Богатых дядюшек у меня нет, как и знакомых банкиров. Поэтому пройдёт очень много времени, пока моя фирма превратится в солидное предприятие. Но это будет только первый шаг. Потому что моя главная цель — создать самое большое торговое дело на свете.
Друг засмеялся:
— Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься конкурировать с Ост-Индской компанией?
— Не смейся. Именно это я и хочу сделать. Сначала конкурировать, а потом победить. По моим подсчётам, на это уйдёт не меньше семидесяти лет. А поскольку мне придётся преодолеть сопротивление не только Ост-Индской компании, но и сотен компаний помельче, то я не ошибусь, если добавлю ещё тридцать лет. Итак, с учётом моих сегодняшних двадцати пяти мне потребуется сто двадцать пять лет. Для начала — потому что за этот срок я только доберусь до вершины. И нужно ещё полвека, чтобы надёжно закрепить успех.
— Я вижу, что ты всё подсчитал, — иронически заметил друг. — Но почему так много — тридцать, пятьдесят, семьдесят лет?
— Не забывай, что речь идёт о торговле по всему миру. Путь до Индии занимает почти полгода. И ещё полгода обратная дорога. Целый год — на одно-единственное путешествие! Вот почему мне нужна такая долгая жизнь. Конечно, я могу передать дело наследникам. Но я пока не женат и не знаю, будут ли у меня сыновья. И уж тем более не знаю, продолжат они мои начинания или пустят всё на ветер.
Друг перестал улыбаться и задумался.
— Если бы не знал тебя как серьёзного человека, то решил бы, что ты сошёл с ума. Ну, предположим, ты меня убедил. Тебе нужно прожить триста лет. Но одного желания мало. Я тоже хочу жить долго, а многие вообще мечтают о вечной жизни. Однако удалось это только Агасферу, да и то не по собственной воле. Или ты собираешься обогатить шарлатанов, которые продают эликсир молодости?
Молодой коммерсант не смутился:
— Я досконально изучил этот вопрос. Встречаются люди, которые отличаются необычным долголетием. Например, учёные, поставившие целью создать многотомный свод знаний. Садоводы, решившие вывести новый сорт яблок или пшеницы. Романисты, которые тратят годы на написание книги. Я выяснил, что продолжительность жизни в значительной степени зависит от наших целей. Если мы ставим перед собой мелкие, ничтожные цели или вообще живём без всякой цели, то нам не дано превысить обычный срок. Но если у человека есть большая цель, требующая многих лет работы, то словно некие силы поддерживают его до той поры, пока он не исполнит задуманное — закончит энциклопедию, выведет новый сорт яблок, напишет роман. Большая цель — длинная жизнь. Моя цель очень большая, а значит, я могу рассчитывать на особенное долголетие.
— Всё, что ты говоришь, любопытно, но никто не слышал об учёных и садоводах, проживших больше ста лет. А ты говоришь о трёхстах!
Но ему и на этот раз не удалось поколебать уверенность друга.
— Тебе известно, что когда-то люди жили пятьдесят лет, редко дольше. Их губили частый голод, плохая еда, войны, неизлечимые болезни. Потом срок жизни поднялся до шестидесяти, а сегодня уже никого не удивляют семидесятилетние старики. Так вот, если мне сейчас двадцать пять, то я могу рассчитывать, что к тому времени, когда мне исполнится семьдесят, средний возраст повысится ещё лет на пятнадцать-двадцать. Иначе говоря, я совершенно естественным образом, без всяких чудесных эликсиров, проживу девяносто лет!
Его собеседник пожал плечами:
— Я надеюсь, что ты прав, потому что тогда и я буду долгожителем. Но всё-таки до трёхсот ещё очень далеко.
— Ты не учитываешь, что я буду чрезвычайно богатым человеком! — воскликнул будущий властелин торгового мира. — Это означает, что у меня будут лучшая еда, лучшие лекарства, лучшие врачи. И всё это даст мне ещё двадцать лет, не меньше.
— Твои рассуждения напоминают мне парадокс про Ахиллеса, который никогда не догонит черепаху.
— Только я буду не догонять, а убегать. И не от Ахиллеса, а от смерти. За эти двадцать лет учёные и врачи наверняка придумают новый способ удлинить жизнь, пусть тоже всего на двадцать лет. Скорее всего, это будет баснословно дорогой способ, но самый богатый человек в мире — а тогда я уже стану таким человеком — сможет позволить себе любые расходы. Так, год за годом, десятилетие за десятилетием, я и проживу триста лет.
Друг покачал головой:
— Может быть, и проживёшь. Но уже через полвека ты будешь немощным стариком! Хорошо, я догадываюсь, что ты скажешь: благодаря ежедневной гимнастике ты и в сто пятьдесят лет будешь крепким и здоровым. Однако старость поражает не только тело, но и разум. К ста двадцати годам ты неизбежно впадёшь в слабоумие. И какой прок будет от твоей бесконечной жизни? Разве что ты добавишь хлопот своим близким, которые будут вынуждены опекать выжившего из ума Агасфера.
— Мозг — это часть нашего тела. Ты сам сказал, что тело надо упражнять, иначе мускулы станут дряблыми и слабыми. Старики впадают в умственную немощь, потому что добровольно отказываются от привычных забот и перестают напрягать свой ум. А мозг, пребывающий в расслабленности и безделье, неизбежно начинает умирать. Мне же это не грозит. Представь, насколько занят ум человека, который управляет всемирным торговым предприятием! Представил?
И всё, о чём он говорил и мечтал, сбылось! К сорока годам он стал самым богатым человеком своего родного города, к пятидесяти — самым известным коммерсантом столицы, а в семьдесят получал поздравления со всех концов света. Когда ему исполнилось сто десять лет, он наконец достиг своей цели. В сравнении с его торговой империей немецкая Ганза, английская Ост-Индская и голландская Вест-Индская компании были всего лишь скромными мореходными товариществами.
Он покупал и продавал сибирскую пушнину и манильскую пеньку, индийский рис и мексиканское серебро, цейлонскую корицу и малабарский перец, бразильский сахар и гвоздику с Моллукских островов, чёрную древесину и чёрных рабов, виргинский табак и китайский опиум.
В Компании работали десятки тысяч людей. Они заключали торговые договоры в Индии, в запретной Японии и полузапретном Китае, открывали фактории и конторы на всех континентах, вели караваны через перевалы Гиндукуша и пески Аравии, строили форты и перевалочные склады. А если местные владетели отказывались торговать на предлагаемых условиях, мирные торговцы и матросы вдруг превращались в профессиональных солдат. Несколько залпов из корабельных орудий — и Компания получала товары за четверть прежней цены.
Когда же все земли и материки были открыты и цивилизованы, Компания начала строить сталеплавильные заводы и суконные мануфактуры, дороги и мосты; ей принадлежали рудники, шахты, банки, страховые общества, доходные дома. Многие монархи и правительства были должниками Компании. Многие войны начинались только после её согласия кредитовать нападающую сторону. И заканчивались, если Компания перекрывала денежный источник. В свои трудно представимые сто восемьдесят лет владелец Компании был так же здоров и бодр, как и в сорок. Казалось, что дело вовсе не в чудодейственных средствах омоложения, которые создавали для него лучшие врачи. По неведомой причине старость и смерть решили отступиться от этого упрямого жизнелюбивого человека.
Он жил долго. Так долго, что пережил всех своих сотрудников. И тех, с кем начинал, и тех, с кем продолжал. Он пережил своего первого лучшего друга, второго лучшего друга и третьего лучшего друга. Когда он переступил столетний возраст, пропасть, отделявшая его от остальных людей, стала слишком глубокой. Поэтому больше друзей у него не было. А женщины? Если они узнавали, что этому красивому моложавому мужчине почти двести лет, то... — словом, он не хотел, чтобы они об этом узнавали.
Но в остальном всё шло так, как он когда-то предвидел. А потом пошло не так.
Оглядываясь назад, он понял, когда совершил роковую ошибку. Когда решил отказаться от новых приобретений. А ведь история показывает, что как только империя перестаёт расширяться и переходит к обороне, она обречена на угасание. Однако он не мог поступить иначе. Настало время навести порядок в огромном здании Компании. Она стала слишком большой и плохо управляемой. Триста пятьдесят дней в году он проводил в поездках. Он договаривался, уговаривал, мирил, обещал, угрожал, наказывал, дружески беседовал, устраивал разносы, награждал, выгонял, нанимал. А оставшиеся пятнадцать дней он допоздна работал в своём кабинете. И не оставалось ни одного дня, чтобы позволить себе отдых и насладиться плодами своих бесконечных трудов. Как бы то ни было, никто и ничто не может вечно находиться на вершине. Великое могущество рождает и великих врагов. Многие сильные мира больше не желали чувствовать себя бессильными и зависимыми от Компании. То в одном, то в другом государстве выходили указы, декреты, фирманы о лишении привилегий, повышении пошлин, запрете вывоза, закрытии заводов и даже о конфискации имущества Компании.
А ведь были ещё и конкуренты. В отдельности никто из них не представлял угрозы. Но они отхватывали кусочек рынка здесь, крошку там и, подобно маленьким, но прожорливым термитам, подтачивали когда-то незыблемое положение Компании. И они росли! Никому неизвестные торговые артели на глазах превращались в серьёзных противников, которые бесцеремонно вторгались в его законные владения.
Он видел опасности и не собирался ждать, когда они станут непреодолимыми. Он направлял все свои силы — а они были колоссальными — на вытеснение конкурентов из сфер, которые он считал своей вотчиной. Но известия о победе в одном торговом сражении приходили одновременно с вестями о поражении в другом.
Он без колебаний продавал все убыточные или малоприбыльные предприятия. Тщетно. Дела шли хуже и хуже.
Он менял управляющих и помощников, перекупал лучших людей у конкурентов. Это помогало ненадолго. Очень скоро новички увольнялись. И не только новички, но и самые способные и энергичные работники, которых он считал плотью от плоти Компании.
Почему они так поступали? — задался он вопросом. Ответ ему не понравился. Люди больше не хотели работать в Компании. Она была так велика, что попавший в неё человек ощущал себя песчинкой на морском берегу. Ничего не решающей и ничего не значащей песчинкой. Самые смелые и нетерпеливые, не желая быть раздавленными окаменевшей иерархией и замшелыми традициями, уходили в небольшие фирмы. По крайней мере там можно было узнать, чего они стоят в настоящем деле.
Но главная причина упадка заключалась в нём самом. Он подавлял всех своей личностью. Люди входили в его кабинет, как в храм. Оставаясь с ним наедине, они робели и теряли дар речи. Многим было не по себе от одной мысли, что они разговаривают с человеком, который жил за сто лет до их появления на свет и, вполне вероятно, будет жить через сто лет после их смерти. Совещания превращались в монологи, его решения и предложения принимались без споров. Да и как спорить с легендарным основателем Компании?
Дальше можно не рассказывать. Некогда великая Компания медленно, но неуклонно приходила в упадок. Конкуренты наступали. Компания уступила первое место, потом десятое и продолжала сползать всё ниже и всё ближе к заурядности и безвестности.
Прошло пятьдесят, а может, семьдесят лет после того, как он заметил первые трещины в деле своей жизни. Он сидел в кабинете и подписывал распоряжение о продаже своего последнего завода. Всё остальное — банки, страховые общества, торговые фирмы, шахты и рудники — было давно продано или закрыто. Компании больше не было. Продавать было нечего. Все товары закончились.
Остался только очень старый человек. И с ним тоже надо было что-то делать. Он был богат. Пусть не так богат, как прежде, но денег ему хватило бы ещё лет на триста и даже на пятьсот. Но дело было не в деньгах. Он понимал, что теперь, когда он отходит от дел, жизненная сила начнёт его покидать. Уже через год он станет дряхлым стариком, а ещё через год сойдёт в могилу.
Он посмотрел на высокий шкаф, где стояли подарки, преподнесённые ему на бесчисленные юбилеи. А именно — на красивый кожаный футляр с парой дуэльных пистолетов.
«А почему бы нет? — спокойно подумал он. — Это неплохой выход. Во всяком случае я избавлю себя от унизительного старения».
Он встал, подошёл к шкафу, открыл дверцу, но услышал осторожный стук. В дверь просунулась голова секретаря.
— Прошу простить, но в приёмной министр финансов. Он просит принять его по безотлагательному делу.
— Зачем он приехал? Разве он не знает, что я больше не занимаюсь делами?
— Я сказал ему, но он настаивает. Говорит, что ему нужен ваш совет. Вопрос государственной важности!
И тут он понял, что ошибался. У него есть товар для продажи! Товар высшего качества и в таком количестве, что хватит на сотни лет. Это его опыт. Опыт, которого не было ни у кого из людей. Разве что у Мафусаила. Но что он видел в своей деревне?
И тогда я решил стать Советником и жить вечно.