Пророк-помещик

Баал Шем Тов часто беседовал с Илияху ха-Нави (Ильёй-пророком). Его ученики постоянно умоляли допустить их хотя бы на одну из таких встреч, он же долго отказывал им, однако в конце концов всё же пообещал исполнить просьбу.
Как-то раз в пятницу ближе к вечеру Бешт по своему обыкновению направлялся вместе с учениками за город, чтобы поприветствовать Невесту-Субботу. И вдруг остановился и, пошарив по карманам, сказал:
— Хотелось закурить, но вот беда — забыл трубку дома. Может, кто из вас одолжит мне свою?
Ни у кого трубки не оказалось. Тогда Бешт попросил, указав на гулявшего неподалёку польского помещика:
— Пожалуйста, спросите у этого пана, не одолжит ли он мне трубку.
Польская знать, как правило, всячески избегала общения с евреями, но этот господин повёл себя на удивление приветливо и направился вслед за хасидами к их учителю, чтобы лично вручить ему трубку. Собственноручно набил её табаком и высек искру кресалом. Попыхивая дымком, Бешт расспрашивал пана, каков урожай в этом году и много ли зерна нынче намолотили. Ученикам довольно скоро их разговор наскучил, и они отошли в сторонку.
А когда помещик ушёл, хасидим снова присоединились к учителю.
— Ну вот, — сказал Бешт, — своё обещание я выполнил. Этот пан и был пророк Илия.
— Как же так! — вскричали ученики. — Почему ты нас не предупредил?
— Если бы вы не отнеслись к нему так пренебрежительно, то поняли бы смысл тех вопросов, что я ему задал. Спрашивая об урожае этого года, я интересовался, много ли людей устремились душой к Небесам. А спрашивая о намолоченном зерне, выяснял, снискали ли наши молитвы милость и благодать Божью.
— И что же он тебе сказал? — спросили ученики озадаченно.
— Что сказал, то сказал, — ответил Бешт. — Слушать надо было