Милосердие

Дан, главный жрец, ведающий закланием жертвенного скота в Шан, спросил Чжуан-цзы, что такое милосердие.
— Милосердны тигры и волки, — ответил Чжуан-цзы.
— Что это значит?
— Как же не милосердны, если волчица и волчата любят друг друга?
— Разрешите спросить о настоящем милосердии!
— Для настоящего милосердия не существует родственных чувств.
— Я, Дан, слышал о том, что без родства нет и любви, без любви нет и сыновней почтительности. Ведь не может быть настоящего милосердия без почтительного отношения к родителям!
— Нет, это не так, — ответил Чжуан-цзы. — Настоящее милосердие высоко. О нём, конечно, не стоит и говорить, исходя из сыновней почтительности. В твоих же словах сыновняя почтительность не преувеличена, а преуменьшена. Ведь отчего, подходя к Ин с юга, не замечают на севере гору Миншань? Оттого, что она далека от Ин. Поэтому и говорится:
Уважать родителей легче, чем их любить.
Любить родителей легче, чем их забыть.
Забыть родителей легче, чем заставить родителей забыть о тебе.
Заставить родителей забыть о себе легче, чем самому забыть обо всём в Поднебесной.
Забыть обо всём в Поднебесной легче, чем заставить всех в Поднебесной о тебе забыть.
Ведь обладающий свойствами забывает про Высочайшего и Ограждающего и предаётся недеянию. Блага его распространяются на тьму поколений, а Поднебесная о нём и не знает. Как можно только вздыхать да твердить о милосердии, о сыновней почтительности? Ведь всем этим — почтительностью к родителям и старшим братьям, милосердием и справедливостью, преданностью и доверием, целомудрием и честностью — люди заставляют себя служить собственной добродетели, большего всё это не стоит. Поэтому и говорится: «Настоящее благородство отвергает царские почести, настоящее богатство отвергает царскую сокровищницу, настоящие чаяния отвергают имя и славу». От всего этого путь не изменяется.