Православие, самодержавие, народность

Идеологическое обоснование «теории официальной народности», которую провозгласил в 1832 г. ее автор — вновь назначенный тогда товарищ министра (то есть его заместитель) народного просвещения граф Сергей Семенович Уваров (1786—1855). Будучи убежденным реакционером, он взял на себя труд идейно обеспечить правление Николая I, искореняя декабристское наследие.
В декабре 1832 г., после проведенной им ревизии Московского университета, С. С. Уваров представил императору доклад, в котором он писал, что для ограждения учащихся от революционных идей необходимо, «постепенно завладевши умами юношества, привести оное почти нечувствительно к той точке, где слияться должны, к разрешению одной из труднейших задач времени (борьбы с демократическими идеями. — Сост.), образование, правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и теплою верой в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества».
В 1833 г. император Николай I назначил С. С: Уварова министром народного просвещения. И новый министр, извещая циркулярным письмом о своем вступлении в должность, в том же письме заявил: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование совершалось в соединенном духе православия, самодержавия и народности» (Лемке М. Николаевские жандармы и литература 1862—1865 гг. СПб., 1908).
Позже, описывая свою деятельность за 10 лет в качестве министра в отчете под названием «Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833—1843», опубликованном в 1864 г., граф писал в его вступительной части:
«Посреди быстрого падения религиозных и гражданских учреждений в Европе, при повсеместном распространении разрушительных понятий, ввиду печальных явлений, окружавших нас со всех сторон, надлежало укрепить Отечество на твердых основаниях, на коих зиж-дится благоденствие, сила и жизнь народная, найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие [...]. Русский, преданный Отечеству, столь же мало согласится на утрату одного их догматов нашего Православия, сколько и на похищение одного перла из венца Мономахова. Самодержавие составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нем, как на краеугольном камне своего величия [...]. Наряду с этими двумя национальными находится и третье не менее важное, не менее сильное — Народность. Вопрос о Народности не имеет того единства, как предыдущий, но тот и другой проистекают из одного источника и связуются на каждой странице истории Русского царства. Относительно к Народности все затруднение заключалось в соглашении древних и новых понятий, но Народность не заставляет идти назад или останавливаться, она не требует неподвижности в идеях. Государственный состав, подобно человеческому телу, переменяет наружный вид свой по мере возраста, черты изменяются с летами, но физиономия изменяться не должна. Неуместно было бы противиться периодическому ходу вещей, довольно, если мы сохраним неприкосновенным святилище наших народных понятий, если примем их за основную мысль правительства, особенно в отношении к общественному воспитанию.
Вот те главные начала, которые надлежало включить в систему общественного образования, чтобы она соединяла выгоды нашего времени с преданиями прошедшего и с надеждами будущего, чтобы народное воспитание соответствовало нашему порядку вещей и не было чуждо европейского духа».
Фраза-символ официозной, спущенной «сверху», рожденной в чиновном кабинете умозрительной идеологической доктрины, которая претендует на общенародный характер, на звание некой «русской» или «общенациональной идеи» (ирон.).