За человека страшно

Из трагедии «Гамлет» Уильяма Шекспира (1564—1616), монолог Гамлета (действ. 2, явл. 3) в переводе (1837) писателя, журналиста, историка и переводчика Николая Алексеевича Полевого (1796—1846):

Стыд женщины, супруги, матери забыт...
Когда и старость падает так страшно,
Что ж юности осталось? Страшно,
За человека страшно мне.

Последней фразы у Шекспира нет: она является творческой находкой самого переводчика. Критик Виссарион Белинский в статье (1838), посвященной разбору этого перевода, отметив, что окончание монолога Гамлета принадлежит Полевому, писал: «Но его и сам Шекспир принял бы, забывшись, за свое, так оно идет тут, так оно в духе его...»
Это выражение Полевого сразу же после постановки пьесы (начало 1837) стало очень популярным, чему способствовала и блестящая игра знаменитого актера Петра Мочалова (1800—1848) в роли Гамлета. Его блестящая игра вдохновила многих русских поэтов той поры на написание восторженных стихотворных рецензий. Так, поэт Иван Петрович Клюшников (1811 — 1895), вдохновившись словами Гамлета в исполнении Мочалова, написал стихотворный экспромт, начинавшийся словами: «О, страшно мне за человека, за человека страшно мне».
Поэт Аполлон Григорьев в своем стихотворении «Искусство и правда» также писал о Мочалове — Гамлете:

...Он любил, я верю свято,
Офелию побольше брата!
Ему мы верили, одним
С ним жили чувством, дети века,
И было нам — за человека,
За человека страшно с ним!

Все это вместе — и блестящая игра Мочалова, и последовавшие за ней стихотворные отклики — сделали фразу Полевого чрезвычайно популярной в России XIX — начала XX в.
Иносказательно: сожаление о падении нравственности, морали в обществе.