Подарить время

Десять минут. Он всегда был пунктуален - не опоздает и сейчас. Лучшее платье уже соблазнительно обтягивает тело, кварцевая змейка удобно устроилась на шее, туши - побольше, помады - поменьше, все как он любит. Она смотрит на маленькое бриллиантовое колечко на пальце, снимает его и закрывает глаза…

Девять минут. Три месяца назад, когда они гуляли по парку, пошел дождь. Она смеялась, подставляя лицо под крупные капли, а он целовал ей руки и говорил, что каждая капелька на ее пальцах превратится в бриллиант. На следующий день он подарил ей кольцо, а она смеялась и спрашивала, где остальные десять тысяч капелек…

Восемь минут. Шторы опущены, горят свечи, так же, как в ту ночь - два хрупких мерцающих отблеска на стене. Тогда она пришла с мороза, замерзшая, слегка взволнованная, и в комнате, где на стене два мерцающих огонька исполняли причудливый танец, как-то сразу стало тепло и спокойно. Шампанское, которое он разливал по бокалам, пригодилось лишь после. В ту зиму по ночам ей больше не было холодно…

Семь минут. Пушистый кот мягко вспрыгнул ей на колени. Единственный хранитель ее тайн и переживаний - и ласково замурлыкал: «Ир-ра, Ир-ра». «Это единственный в мире кот, который мне нравится, - говорил он, глядя на Любимца, - и лишь на одного котенка в мире у меня нет аллергии», - добавлял он, переводя взгляд на нее. «Аллергия на шерсть всех пушистиков». Поэтому на столике в прихожей всегда лежали таблетки от этой злосчастной аллергии и стакан воды.

Шесть минут. «Аллергия…» он всегда говорил, что эти таблетки не очень хорошо на него действуют, но все равно пил - чтобы быть рядом с ней… как не хочется открывать глаза. Какими тяжелыми стали веки… Еще шесть минут.

Пять минут. Секундная стрелка часов двигается медленно, звук напоминает перезвон колоколов в старой церквушке, в которую они зашли по пути. Тогда он сказал, что ей будет очень к лицу подвенечное платье, а у нее сладко защемило сердце от этих слов. Какая-то старушка показывала им иконы, называла имена святых и приговаривала: «Бог дарит счастье тем, кто любит…»

Четыре минуты. На столе - бутылка шампанского. На ее этикетке ровным округлым почерком написано: «Иринушка, пусть через год это шампанское напомнит нам вкус нашего лета». Уже через месяц после того, как была сделана эта надпись, после какой-то вечеринки, она, пьяная то ли от вина, то ли от счастья, шла босиком по лесной тропинке и кричала: «Береза, я люблю Андрея!..», «Птица, спой другую песню, спой о том, как я люблю…» А он шел следом, с ее босоножками в руках, счастливый и серьезный…

Три минуты. Там же на столе, прислонившись к хрустальному бокалу, лежит листок бумаги, исписанный тем же ровным почерком: «Прости… Мне было хорошо с тобой… В моей жизни появилась… Приду в наш день…» Попрощаться. Приходи.

Две минуты. Странно, но она даже не догадывалась ни о чем до этого письма. Он не переставал быть нежным и заботливым, приходил реже, но встречи были как теплые праздники, но - только днем. «Ты всегда говорил, что я эгоистка. Это правда, милый. И поэтому я не могу тебя отпустить. Ты подарил мне много счастья - целый год - спасибо тебе за это, но - ты не уйдешь. Мы уйдем вместе». Боже, как тяжело двинуть рукой. Кот внимательно посмотрел на нее, спрыгнул на пол и затаился под креслом, не выпуская ее из виду. Сладкая нега сна накатывала и обволакивала, мысли превращались в облака…

Одна минута. Открылась входная дверь.

- Иринушка, здравствуй! - голос спокойный, слова знакомые, - ты купила новые таблетки? Чудные какие-то. Что, фармацевты нашли новый способ защиты от пушистых стрел? Фу, горечь какая!
Шаги. Его шаги. В дверях он остановился, в комнате мерцали свечи, из-под кресла светились два глаза.

- Что, Любимец, спит твоя хозяйка? Ничего. Я не надолго.
Навсегда.

- Иринушка, я оставил ключи в прихожей. Ты… ты прости меня… Ирочка, что с тобой? Ира! Я вызову «скорую»!..

Ира открыла глаза и заставила себя улыбнуться:

- Подожди, милый, не надо. Сядь со мной. Я хочу подарить тебе… Помнишь, ты говорил, что больше всего на свете ты хотел бы, чтобы этот год повторился? Я дарю тебе его. Я уместила для тебя этот самый прекрасный год в моей жизни в десять минут.

Она закрыла глаза, ее ладонь разжалась, из нее выпало колечко и покатилось прямо под кресло. Любимец прижал его лапкой к ковру, потом слегка подтолкнул, потом снова прижал… Через десять минут ему стало скучно, он сел посреди комнаты и стал смотреть на двух самых дорогих для него существ, которые неподвижно сидели на диване, так нежно взявшись за руки.

Виталий Соколовский