Воля и Неволя

Волк, долго не имев поживы никакой,
Был тощ, худой,
Такой,
Что кости лишь одни да кожа.
И Волку этому случись
С Собакою сойтись,
Которая была собой росла, пригожа,
Жирна,
Дородна и сильна.
Волк рад бы всей душой с Собакою схватиться,
И ею поживиться;
Да полно для того не смел,
Что не по нём была Собака,
И не по нём была бы драка.
И так, со стороны учтивой подошёл;
Лисой к ней начал подбиваться:
Её дородству удивляться
И всячески её хвалить.
«Не стоит ничего тебе таким же быть, —
Собака говорит, — как скоро согласишься
Идти со мною в город жить.
Ты будешь весь иной, и так переродишься,
Что сам себе не надивишься.
Что ваша жизнь и впрямь? Скитайся всё, рыщи,
И с горем пополам поесть чего ищи:
А даром и куском не думай поживиться:
Всё с бою должно взять!
А это на какую стать?
Куда такая жизнь годится?
Ведь посмотреть, так в чём душа-то право в вас!
Не евши целы дни, вы все как испитые,
Поджарые, худые!
Нет! то-то жизнь-то, как у нас!
Ешь — не хочу! Всего, чего душа желает!
После гостей —
Костей, костей;
Остатков от стола, так столько их бывает,
Что некуда давать!
А ласки от господ, уж подлинно сказать!»
Растаял Волк, услыша весть такую,
И даже слёзы на глазах
От размышления о будущих пирах.
«А должность исправлять за это мне какую?» —
Спросил Собаку Волк. «Что? Должность? Ничего!
Вот только лишь всего:
Чтоб не пускать на двор чужого никого,
К хозяину ласкаться,
И около людей домашних увиваться!»
Волк, слыша это всё, не шёл бы, а летел;
И лес ему так омерзел,
Что про него уж он и думать не хотел;
И всех волков себя счастливее считает.
Вдруг на Собаке он дорогой примечает,
Что с шеи шерсть у ней сошла.
«А это что такое,
Что шея у тебя гола?»
«Так, это ничего, пустое».
«Однако нет, скажи». — «Так, право ничего.
Я чаю,
Это оттого,
Когда я иногда на привязи бываю».
«На привязи? — тут Волк вскричал, —
Так ты не всё живёшь на воле?»
«Не всё. Да полно, что в том нужды?» — Пёс
сказал.
«А нужды столько в том, что не хочу я боле
Ни за что всех пиров твоих:
Нет, воля мне дороже их;
А к ней на привязи, я знаю, нет дороги!»
Сказал, и к лесу дай Бог ноги.